Если вам интересно, что такого нового принесли россияне в Херсонскую область, то вам не миновать такого слова как подвал — это нелегальная тюрьма российской армии или российских спецслужб, которыми после оккупации была покрыта вся территория оккупированной Херсонской области.
Читайте рассказ об одном из сотни подвалов в Херсонской области, которые устраивали для местных жителей российские «освободители» после вторжения на юг Украины
«Камера №13». В Беляевке на Херсонщине российские оккупанты пытали и мордовали людей до смерти
«У меня больше нет грез. Я боюсь даже мечтать, что найду тело Олега. Больше всего чего хочется – вернуть все обратно. Но я знаю: Олег все равно не выехал бы из оккупации.
Потому что он не такой человек», – делится с нами 49-летняя Елена Ковалик из села Миролюбовка Нововоронцовской общины Херсонщины.
События тех дней до сих пор стоят перед ее глазами. Перед исчезновением мужчины российские военные врывались в дом Коваликов 16 раз – это началось сразу после оккупации села.
Во время одной из «отработок» из здания старостата в Миролюбовке оккупанты сорвали украинский флаг.
Олег Ковалик дождался, когда россиян не было видно, нашел это знамя и спрятал его у себя дома, замуровав в стене. И сказал жене: «Если меня уже не будет, а наши ребята придут в деревню, ты должен вытащить этот флаг и вывесить».
Как и многие другие гражданские в оккупации Олег наблюдал за передвижением россиян и пытался передавать эту информацию украинским военным.
В последний раз Елена видела своего мужа 9 апреля 2022 года. В тот субботний день Олег пошел на соседний зерноток – единственное место в селе, где можно было поймать связь. Оттуда он уже не вернулся.
На следующий день женщина вместе с 78-летним Степаном Коваликом, отцом Олега, начали его поиски. В тот же день россияне остановили отца по дороге домой, натянули ему на голову мешок и забрали на допрос. Вскоре его отпустили, а когда везли домой, один из военных РФ сказал: «Батя, не жди своего сына. Его нет».
Позже Елена Ковалик узнает, что ее мужа россияне пытали до смерти в день его похищения. Он умер в превращенном в застенку помещении лицея села Беляевка соседней Новоалександровской общины.
Через эту застенку прошли около двух десятков гражданских жителей окрестных сел. Центр журналистских расследований встретился с частью из них и рассказывает их истории.
93 дня в неволе. История Тараса Силютина
11 марта 2022 года 44-летний Тарас Силютин, охранник опытного хозяйства «Пионер» из села Любимовка вместе с напарником, как всегда, пошел на работу – на расположенный неподалеку от его дома зерноток. Во время привычного обхода мужчина увидел, как на территорию хозяйства заехали два российских БТРа.
Он уже знал, что накануне оккупанты ворвались в Любимовку и со всех сторон окружили его село. Испугавшись, Тарас с напарником попытались скрыться, но их быстро нашли.
Почти три последующие недели обоих пленных держали в птичнике за деревней. Почему их лишили свободы – оккупанты не объясняли. Все, что раз за разом слышал от них Тарас: «К выяснению обстоятельств».
На территории птичника россияне устроили свой штаб. Там было много военной техники и военных. Кроме двух охранников из «Пионера» в птичнике держали и других пленников, часть которых постепенно вывозили в Новую Каховку, в другую печально пытку в тамошнем райотделе полиции.
4 апреля Тарас Силютин услышал сильнейшие обстрелы. Оккупанты быстро вывели мужчину и трех других пленников, завязали им глаза и вывезли в Беляевский лицей.
Там всех забросили в небольшое подсобное помещение без окон и освещения, площадью ориентировочно 3 на 6 метров, на дверях которого военные нарисовали цифру 13.
Сначала в комнате было холодно. Чтобы хоть как-то согреться, заключенные сдирали куски обоев и запихивали себе под одежду.
Ближе к лету там стало невыносимо душно. Открывать хоть ненадолго дверь, чтобы запустить свежий воздух, россияне строго-настрого запрещали.
Питьевой воды оккупанты долгое время не давали вообще: мужчины пытались пить свою мочу и умоляли россиян набрать им воды хотя бы из луж. Есть поначалу тоже не давали вообще: в течение первых трех недель плена их покормили всего четыре раза.
Лишь потом оккупанты начали приносить испорченные крекеры и гадкую грязную воду, которую им приходилось пить из разрезанной пополам 5-литровой баклажки.
В туалет пленников не выводили. Так что естественные потребности мужчинам пришлось справлять в остатки канализационной трубы в полу в этой же комнате, в которую вставили кусок пластиковой бутылки, а также в одноразовый пакетик, который использовали множество раз.
Поскольку в комнате было темно, различать день и ночь пленники научились по ворку голубей на чердаке. Из-за длительного пребывания в темноте у части из них возникли проблемы со зрением. Спать же им приходилось на трехэтажных деревянных нарах из сбитых досок и полу.
С 5 апреля в подвал поместили еще четырех пленников.. О том, что их содержат именно в Беляевке, они узнали от пленников из этого села, которых бросили в «камеры №13» позже. Тарас Силютин рассказывает:
«Все ребята, которых к нам привозили, были сильно избиты. Перед тем как нас отпустить, россияне выводили всех с мешком на голове и допрашивали. Меня спросили, где я служил и где хочу оставаться – в России или Украине. Я ответил, что хочу домой. Потом последовал еще один допрос, уже без мешка на голове.
Россияне сказали, что у меня есть три варианта: расстрел, тюрьма или домой. Я выбрал домой. В обмен за это нужно было на камеру прочитать напечатанный текст о том, что россияне – наши освободители, что они нас кормили и подобный бред».
За что его держали в плену – Тарас так и не узнал. оккупанты повторяли постоянно одно и то же «до выяснения обстоятельств», а что это были за «обстоятельства» так и не объяснили.
Отпустили мужчину и еще семерых пленников 12 июня 2022 года. Погрузили в «Урал» и вывезли в степь. Тараса Силютина с двумя другими мужчинами высадили возле села Крещеновка, из которого они пешком дошли до Любимовки. Домой.
До освобождения села в начале октября 2022 Тарас пытался не показываться на глаза оккупантам. Остается в Любимовке и до сих пор приходит в себя от пережитого. Пребывание в российской застенке подорвало его и без того не безупречное здоровье. Оккупанты оставили его без лекарств и только один раз разрешили, чтобы родные передали нужные медикаменты, а в дальнейшем запретили.
Уже после освобождения Любимовки Елена Ковалик смогла встретиться с Тарасом и узнать от него и других пленников Беляевского лицея подробности смерти мужа.
69 дней в неволе. История Виталия Филиппа
31-летний Виталий Филипп из села Петровка был задержан вместе с его соседом 4 апреля 2022 года. Российские военные остановили их для проверки телефонов и обнаружили у Виталия смс-сообщение, которое он не успел удалить.
Оно было от знакомого, который сообщал, что их село сильно обстреливают: «Идут «Грады». Мужчину заподозрили в корректировке огня по войскам окупантов, натянули на лицо обоих задержанных мешки, связали руки за спиной, отвели к соседней ферме, поставили на колени и начали «допрос».
Виталий Филипп вспоминает:«Нас били по очереди. Били изрядно, так что мне зубы вышибли. Подставляли нож к уху. Соседу цепляли к пальцам какой-то металлический крюк, а к половым органам приставляли нож и угрожали их отрезать.
Били нас около получаса. Потом закинули в какую-то машину, завязали нам ноги вместе и увезли, приказав не шевелиться, иначе нас расстреляют. А уже была ночь, на дороге была сплошная грязь: на днях прошли обильные дожди. Машина застряла».
оккупанты сказали пленным, что нужно ждать до утра, потому что раньше за ними никто не приедет. “Я слышал, как они матом кричали, предлагали выбросить нас и привязать к дереву. Другие им ответили, что мы тогда замерзнем здесь до смерти», – рассказывает Виталий.
Утром 5 апреля машину удалось вытащить и пленных привезли все к тому же Беляевскому лицею. Сначала их забросили в какой-то класс, где их «допрашивал» главный на этой базе военный с позывным «Шаман».
Виталий Филипп запомнил, что в лицее также были представители формирований из «ДНР» и «ЛНР», буряты, кадыровцы и другие россияне, которые между собой не ладили и время от времени угрожать убить друг друга.
Во время «допроса» «Шаман» избивал задержанных. Виталия он спросил: какое ему прострелить колено – левое или правое? И не без удовольствия добавил: «Простреленное колено – это минус 10 лет вашей жизни». Время от времени Шаман приставлял автомат к его голове и нажимал на курок. Однако выстрелы не раздавались.
После пыток Виталия и его соседа бросили в камеру №13, где уже находились первые четверо гражданских пленных. Через час за новоприбывшими снова пришел «Шаман» и продолжил расспрашивать: «Где ВСУ? Кому вы сливаете информацию?»
«Потом нас снова вывели. Второго такого допроса мы бы уже не пережили. Но пока нас вели, что-то случилось. Россияне засуетились, начали кричать: «В укрытие!»
Наверное, начался обстрел их позиций. Нас быстро забросили обратно в камеру и позволили наконец развязать руки и открыть глаза», – говорит Виталий.
Через несколько дней в камеру забросили нового задержанного – Дмитрия Журавлева. Полномасштабная война застала его в Беляевке, куда он вместе с женой и детьми приехал из Запорожья навестить ее родителей. Когда Дмитрия привели, один из надзирателей сказал: «Если вы хотите, чтобы с вами такое же было, мы и вам это уколем».
Обращался Дмитрий Журавлев очень странно: постоянно бормотал, что русские ему что-то укололи, ползал по полу, мочился и опорожнялся под себя и грезил, словно в агонии.
С каждым днем он становился все более неадекватным. Когда его клали на нары, мужчина постоянно падал и изо всех сил бился головой об пол.
Потом россияне куда-то забрали Журавлева на несколько дней, а когда вернули в камеру, он был уже в чистой одежде и словно при здравом уме. Но это продолжалось недолго: вскоре его снова вывели, что-то укололи и тотчас его состояние стало стремительно ухудшаться.
Время от времени россияне заходили в камеру и избивали его деревянной дубинкой и выливали на голову воду из бутылки, которую с остатками бросили с его телом. Виталий вспоминает:
«Мы ту воду делили между собой, пили ее по глотку. Журавлев же умер на наших глазах. Ему было очень плохо, мы не раз просили привести к нему врача. Стучали в дверь, но россияне отвечали, что с ним все нормально: «Это просто «ломка».
В конце концов он умер и лежал еще в камере с нами, наверное, целый день. Затем пришел врач и констатировал его смерть. Зашедшие за телом россияне брезговали его даже в руки взять. Вонь же у нас стояла невероятная».
Кроме Журавлева на глазах у пленных скончался еще один замученный гражданский – Олег Ковалик. А перед этим они стали свидетелями пыток двух похищенных братьев из села Трудолюбовка. По их словам, братьев избивали так, что от их криков остыла кровь.
Русские их раздевали и говорили, что будут резать ножом мышцы одного брата и кормить ими другого. После пережитого один из братьев покончил жизнь самоубийством – повесился после освобождения своего села.
Смерть в неволе. История Олега Ковалика
Виталий Филипп очень хорошо помнит тот день 9 апреля, когда в их камеру бросили Олега Ковалика. он был со связанными руками, которые не разрешалось в первый день решать.
Как вспоминает Виталий, братья узнали Олега и он умолял их развязать ему руки, даже кричал на них.
«Братья его развязали и подняли ему с глаз шапку, перевязанную поверх скотчем: если бы россияне зашли, ее можно было бы быстро повернуть назад. Олег попросил воды, но у нас ее не было. Он сказал, что его пытали электрическим током, жгли ему нос. Минут через сорок он стал задыхаться.
Мы стучали в дверь, кричали, что ему плохо. Но охранники отвечали: «А что мы сделаем?» И приказали нам замолчать, пригрозив бросить нам в комнату гранату и всех взорвать… Олег умер у нас на глазах. Сердце не выдержало пыток».
Мужчины снова постучались в дверь и сказали россиянам, что вновь прибывший пленник умер. Те спросили: как они поняли это в темной комнате? Задержанные ответили: «Ибо не дышит». И попросили позвать врача. «Да пусть с вами лежит. Если до утра не придет в себя, тогда придет врач», – отмахнулись охранники.
Утром в камеру вошли трое, среди которых, вероятно, был врач, который и подтвердил смерть Олега. Один из пленных не исключает, что именно этот врач был причастен к пыткам пленных и именно он колол неизвестное вещество, убитое до смерти Журавлева.
Вскоре в камеру вошли четверо мужчин с нашивками «Военная полиция» с огромным мешком из-под селитры, куда положили тело погибшего. Таща его по полу в коридор, кто-то из них сказал: «Все будет хорошо, она заплатит».
Пленники решили, что они говорят о жене Олега, которой, вероятно, будут предлагать оплатить выкуп за тело своего мужа. Однако с подобными предложениями к Елене Ковалик никто так и не обращался. И это не удивительно – ведь таким образом стал бы известен факт убийства Олега Ковалика.
Виталий Филипп далее вспоминает, что время от времени оккупанты заводили в их «камеру» новых пленников. Одним из них был 66-летний Александр Валигурский, затем ставший оккупационным старостой Беляевки. Такие «воспитательные» мероприятия оккупанты практиковали во многих украинских чиновниках местного самоуправления для принуждения в сотрудничестве, или уже к назначенным гауляйтерам.
Накануне освобождения Виталия и части других заключенных оккупанты занесли в камеру ведра с водой и мылом и приказали им умыться: «Мойте руки и морды, свиньи!» Затем их выводили на разговор с тем же «Шаманом» и двумя росгвардейцами и заставляли на видеокамеру читать заготовленный текст о том, как им «надоела украинская власть».
12 июня 2022 восьмерых заключенных с завязанными глазами погрузили в машину и вывезли в поля в районе их сел. Виталий Филипп так вспоминает момент увольнения:
«Когда нас с соседом взорвали в поле, то сказали: «Постойте немного, глаза пока не развязывайте, а то ох…ете от солнца». И приказали идти по дороге, чтобы нас не расстреляли. В руки дали пакетик с консервами, пачкой сигарет и маленьким пакетиком сока – пожалуй, компенсация такая за пережитое.
Русские называли меня «дрыщем» и я не понимал, почему, потому что до плена я весил 88 кг. А когда меня отпустили – 66 кг. Шаман еще шутил, что я будто в санатории побывал.
Когда машина отъехала, мы развязали глаза и четыре километра шли в Петровку. По дороге я постоянно просил прощения у соседа, потому что это же через мой телефон и ту проклятую СМСку его забрали вместе со мной. Он говорил, что все нормально, главное, чтобы все было хорошо дома».
Уезжать из оккупации россияне Виталию запретили. Поэтому он оставался в селе до самого увольнения и смог уехать только в начале сентября 2022 года. Когда он вернулся домой в октябре, то на месте села увидел сами руины – захватчики не оставили там ни одного уцелевшего дома.
112 дней в неволе. История Юрия Сорочинского
Юрия Сорочинского, 45-летнего машиниста управления водного хозяйства села Шевченковка оккупанты задержали у ворот его дома 3 июня 2022 года.
«Ничего не объясняя, куда-то угнали. Пока гнали, избивали. Я был весь в крови. Пригнали к моему односельчанину, тоже Юрию, работнику фермы. Там еще трое [задержанных] было.
Потом забросили в «КаМАЗ», водитель которого успел сказать, что он родом из Чаплинки и что его родители до сих пор там. Сначала нас якобы ввезли в Крещеновскую школу, а потом привезли в Беляевку», – вспоминает Юрий.
В Беляевке мужчину вывели на расстрел. «Автоматной очередью стрельнули и все», — говорит он. А затем начался «допрос», с которого он узнал, что его обвиняют в корректировке огня по оккупационным войскам.
Время от времени в камеру №13 россияне заводили новых пленников. Юрий запомнил одного «деда из Каховки», который якобы переплыл Каховское водохранилище, потому что хотел где-то снять украинскую пенсию с банковской карты. Однако этот дед выглядел очень подозрительно, поэтому другие пленники с ним практически не разговаривали.
Как и других задержанных, Юрия Сорочинского тоже заставили сняться в постановочном видео, на котором он должен признаться в том, что корректировал огонь по россиянам. Кто его допрашивал и кто снимал это видео, мужчина не знает.
Юрий был среди четырех пленников Беляевского лицея, которых оккупанты держали до последнего. Вчера 18 сентября 2022 он услышал, как все охранники выехали из здания и сразу после этого лицей обстреляли из автоматов. А на следующий день в здание вошли российские военные, разговаривавшие с характерным кавказским акцентом.
23 сентября Юрия вместе с другим пленником вывезли сначала в село Золотая Балка на побережье Каховского водохранилища. В этот момент начались сильные обстрелы, поэтому оккупанты решили отвезти его в соседнюю Новоалександровку, где жил его отец. Там мужчине приказали никуда не уезжать. Поэтому вернуться в свой дом в Шевченковке он смог только после увольнения, в начале октября 2022 года.
«Олег мечтал поднять флаг после увольнения». История Елены Ковалик
Пока Елена, жена Олега Ковалика, оставалась в оккупации, русские военные снова и снова вторгались в ее дом. Захватчики переворачивали все вещи, простукивали паркет, передвигали мебель, шарили по всем углам. Искали оружие, джип и сына-атовца.
«Россияне говорили, что ищут оружие. Один из них говорил мне презрительно: «Что ты, белая, пушистая, нам рассказываешь? Мы все знаем! И какими такими силами вы заработали это вот всё? Хочешь сказать, что честным трудом? Я ему на это: ну а каким еще трудом, работая на земле, можно себе заработать?
Он не останавливался: «Наркотиками торговали? Признавайся, где джип сховала!» Я ответила, что нет у нас джипа, у нас – старушки «Жигули». Русский не верил: «Мы все о вас знаем, что у вас сын АТОшник! Нам ваш бывший сельский глава все рассказал обо всех в вашем селе»
Сын Елена и Олега Коваликов действительно был ветераном АТО. Оккупанты с особой яростью охотились на бывших украинских военнослужащих или сотрудников правоохранительных органов, видя в них угрозу.
Таких гражданских бросали «на подвал» только из-за причастности к силовым структурам, а их семьи, даже при отсутствии ветеранов, постоянно терроризировали обысками и допросами. В этом им помогали коллаборанты-стукачи, как было и в случае с супругами Коваликов.
Из оккупации Елена Ковалик уехала 29 апреля 2022 года, а вернувшись после увольнения в сентябре 2022 года, домой увидела, что ее дом оккупанты разграбили и изуродовали. Соседи рассказали, что россияне скачали и куда-то вывезли мебель и другое имущество. А потом в местной школе она нашла свою морозильную камеру и диван.
При первом случае Елена Ковалик приехала в Беляевку, где мы впервые с ней и встретились и тогда же впервые рассказали историю исчезновения ее мужа и об этой застенке. Она по крупицам продолжила собирать информацию об Олеге и поиски его тела стали делом ее дальнейшей жизни.
Однако не все пленники захотели ей рассказывать то, что видели. Да и выжили не все: один из задержанных повесился, другой умер от сердечного приступа, а третий погиб во время обстрела. Выжившие до сих пор не могут оправиться от пережитого – говорят, что «психика поломана у всех».
Для поиска тела мужчины Елена привлекала кинологов с собаками, не раз сама искала следы предполагаемого места захоронения вокруг лицея. Беспокоит ее один из старых дренажных колодцев, засыпанных землей, у которого собаки вели себя особенно странно. Однако расчистить колодец пока не удалось, а своими силами это сделать почти невозможно.
Недавно работники Беляевского лицея во время уборки в одном из соседних с «камерой №13» кабинетов нашли странный рисунок со схемой, очень напоминающей карту. В том же кабинете на каждом окне были написаны слова: «Мухтар», «Барсик» и другие, возможно, позывные окупантов.
Елене удалось найти то, что изображено на схеме: красный сарай, стоящий на огороде неподалеку от лицея, а также у кого рядом есть пес алабай. Ибо слово «Алабай» с ориентировочным местоположением тоже указано на этом рисунке.
Но проверить место, обозначенное на схеме рисунком, несколько похожим на православный крест, она пока не смогла: там все поросло травой и может быть опасно. Так что женщина ждет, когда наступит благоприятная погода, чтобы можно было убрать траву и продолжить поиски. Однако обследовать территорию еще и саперы, а когда это произойдет – неизвестно.
История Елены и Олега Коваликов, о которой мы рассказали еще осенью 2022 года, а также о других гражданских пленных застенки в Беляевке получила огласку благодаря правозащитникам и иностранным журналистам. В сентябре 2023 года Елена Ковалик принимала участие во встрече с генпрокурором Андреем Костиным, организованной командой The Reckoning Project, документирующей военные преступления России в Украине. Однако пока это не помогло в поисках тела Олега.
Елена продолжает сохранять спасенное Олегом украинское знамя, сорванное оккупантами после захвата их села.
«Когда мы вернулись домой, сын первым делом пошел доставать спрятанный флаг. Он сказал, что это была мечта отца – поднять его в освободившемся селе. Но сын предлагает сделать это после того, как мы обнаружим его тело. Мы верим, что нам это удастся», – говорит Елена Ковалик.
Источник — Что такое херсонский «подвал» от россиян